Здравствуй.
Должен сказать сразу, я не хотел и никогда не думал о том что бы начать употреблять наркотики, мне это было попусту не нужно, смеяться я всегда мог и не прибегая к допингу, единственное что мне приносило удовольствие это изредка покурить с друзьями кальян с хорошим табаком *прошу заметить именно с табаком, а не с чем-то еще* .
Наркодилеры обещают ни с чем не сравнимый кайф и глубокое восприятие своего мира... врут суки...
Наркотиками напичкали при попадании в больницу, скорее для порядка нежели я чувствовал какую-то определенную боль, но тогда было не до этого, тогда все силы уходили на то, что бы не забывать дышать и чувствовать собственное сердцебиение, уже потом, когда руками сумел ухватится за подлокотник непонимание всего накинулось и сбило с ног как кобыла с горящей гривой, так же ниистово и зло.
Далекий голос кого-то в халате и маске шевелил губами, я знал что он есть, что он говорит, но не мог разобрать ни единого слова. Ввели вторую дозу синего.
Нашел себя не скоро и со вкусом приторной солёности... она была по всему рту, нигде от неё не было и малейшего спасения или отдыха, это был вкус моей крови, тошнотворное солёность.... Меня отымели в челюсть, при чем изнутри. Я не задумывался ни о швах что заполонили мой рот, ни о разорванной губе, в зеркале были только зрачки, черные всепоглощающие ямы, ведущие в пропасть великой пустоты....
Любопытство зародилось после, после того как организм начал отсчитывать часы до очередной дозы синего. Боль окружала и сжирала, приходили друзья, родственники все эти чужие люди которые казались мне давно забытыми картинками в учебнике «Родная речь».
С новой частью синего ко мне с новой силой возвращалась пустота и давящая боль, без неё не стало желание жить… боль и есть смысл жизни…
Я договорился с медбратом, он достал синего мне в дорогу до дома, объяснил куда деется если еще понадобится…. Я не хотел слушать, я не хотел что бы эта пустота сопровождала меня, но я и не мог без неё, она и есть я, не все эти наносные эмоции смех, радость, а только череда обреченности на вечное скитание.
Квартира резко пустела, день и нет уже некогда любимого телевизора, еще парочка и квартира осталась оставом динозавра в музеи. Однокомнатная, пустая и серая.
Людей с картинок в «Родной речи» я видел всё реже, они очень тихо и неторопливо покидали меня позволяя выжидающей пустоте не уходить от меня на совсем.
Последнее что я помню это как я полз через силу, содранные и садившие колени, полз в сторону чуть приоткрытой двери выхода из чего-то тёмного и жутко вонючего, мне так не хотелось умирать особенно сейчас, когда пустота наконец отступалась от меня…..
Было так светло, свет резал глаза. Мне что-то мешало двигать языком… странно.. я думал что подушка сработала и я лишь несильно ударился челюстью о впереди стоявшее откинутое кресло… но тогда почему у меня перебинтованы руки.. и много проводков идущих из меня…
Мама тут, она плачет… Я помнил её совсем другой.. теперь она старая и высохшая.. Мама да не плач ты! Я уже очнулся! Сейчас придёт врач и я тебе скажу что бы ты не волновалась! Ну доктор скорее приходи!
Угрюмый человек в белом халате и шапочкой которая ему велика, вошел в палату поглаживая седые усы.
Ну что голубчик очнулись?
Мама резко вскочила и бросилась ко мне, она гладила мою руку, я чувствовал, но почему-то не смог погладить её в ответ.
Ничего-ничего, полижите пока так, мы вас еле откачали, что ж вы маменьку то так расстраиваете?
Я ничего не понимал… я ехал в автобусе была ночь..
Когда из меня вытащили половину трубок я долго не мог откашлиться, после чего сухим и редким голосом спросил как остальные пассажиры?
Врач на меня удивлённо посмотрел и поправив очки поднял бровь и спросил:
Какие пассажиры, кроме вас в том подвале было только двое трупов, но они там уже давно были поэтому и вонь там такая была.
А что я тут делаю?
Здрасти батенька, мы вас после передозировки еле откачали, тепленького еще взяли, можно сказать, с иглой в вене. – едко ухмыляясь ответил доктор.
Моё возмущение, желание истины ушло в небытие, как только я перевел взгляд от матери, которая всё так же рыдала у моей кровати гладя меня по руке, на мои руки синего цвета тут я вспомнил…. Картинки менялись и уносились прочь вихрем… Горло драло криком Нет! Не я! А на выходе оставалось глухим мычанием.